Новейшие аэропорты мира
Отличительной чертой, которой обзавелись все новейшие аэропорты, стала незаметность. То, как они выглядят снаружи, вообще не важно.
Визуальный шок случается в тот момент, когда, пройдя необходимые формальности, пассажир отправляется пить кофе или слоняться по магазинам: аэропорты наконец превратились в произведения искусства, ни на йоту не уступая при этом в своей утилитарной функции.
Большую часть XX века строительство аэропортов развивалось двумя противоположными путями. С одной стороны — мощные архитектурные жесты, не без пафоса и претензии, призванные демонстрировать фантазию и продвинутость заказчика. Удобство и польза не так важны, главное — эффект. Из ярких примеров — нацистский Темпельхоф в Берлине (архитектор Эрнст Загебиль; 1934), сталинские аэропорты в СССР, гениальные бетонные жесты архитектора Эро Сааринена в Вашингтоне (главный терминал аэропорта Даллеса; 1958) и Нью-Йорке (ныне закрытый терминал 5 в аэропорту Кеннеди; 1962). С другой стороны — внешне неброские сооружения, где во главу угла поставлена чистая функция и эффективность. И вот сейчас у нас на глазах именно из этого практического пути вырастает настоящая архитектура аэропортов — дизайнерских ванн для миллионов пассажиров, безупречных по делу и вместе с тем так отменно выполненных и по пространству, и в деталях, что внутри приятно находиться.
Аэропорт Кансай
Новая эпоха началась в Азии. Именно Дальний Восток конца 80-х — начала 90-х поставил точку во всех дискуссиях о стиле аэродромных сооружений: главное, чтобы было надежно, функционально и максимально удобно. Так на Дальнем Востоке и рассудили, дав Ренцо Пиано и Норману Фостеру шанс реализовать самые грандиозные стройки своей жизни. Первым стал Пиано с международным аэропортом Кансай (1994) рядом с Осакой.
Аэропорт Кансай с высоты
Для строительства его в заливе намыли целый остров — 511 га, 4,37 на 1,27 км, — а на нем протянули многокилометровую полосу самого аэропорта, рассчитанного на 16 млн человек в год: рефрен стальных ферм и распоров, уверенность конструкции настолько устойчивой, что она может позволить себе волнистые эффекты. И максимум полезности, никаких глухих пространств — в эпоху «Аль-Каиды» это стало особенно актуально.
Принято считать, что именно с открытием Кансая произошла победа хай-тек и архитектуры в целом с до того момента совершенно инженерной специальности — строить аэропорты. Второй отец — основатель хай-тек Норман Фостер продолжил тему полезности в новом гонконгском аэропорту Чек-Лап-Кок (1998), но помасштабнее. Чек-Лап-Кок тоже на острове — 6 на 3,5 км — и рассчитан на 37 млн пассажиров в год (к 2040 году это число дойдет до 87 млн). Сам аэропорт — стройная нить павильонов из стали и стекла; рядом — вокзал скоростного сообщения с центром города. 20 минут — и вы на месте, да и над Гонконгом самолеты не мечутся (в старый аэропорт они заходили на посадку прямо между небоскребами).